Пять нитей жизни. Прорыв энергетической блокады Ленинграда
По материалам лекции Н. И. Быстровой и портала «Прожито» 30.09.2019
Кольцо блокады замкнулось вокруг Ленинграда 8 сентября 1941 г. Однако ещё в августе энергетическая система города потеряла все свои загородные электростанции. В строю остались только городские, бывшие или совсем старыми, построенными до революции, или не очень мощными. Наступил топливный голод. К декабрю остановились троллейбусы, трамваи, перестал работать водопровод, не было света и тепла.
Несмотря на все сложности, энергетики старались поддерживать жизнеспособность города. Положение усугублялось тем, что немцы били прицельным огнём по жизнеобеспечивающим объектам. Для защиты был разработан подробный план маскировки. В музее истории энергетики Северо-Запада хранятся три тома, рассказывающих о том, как велась эта маскировка: разбирались все дымовые трубы, электростанции с помощью раскрашенных полотнищ превращались в «парки и сады…»
В то время управление энергетической системой города находилось на Марсовом поле в здании бывших казарм лейб-гвардии Павловского полка. Уникальные арочные окна первого этажа были заложены кирпичами и мешками с песком. Рядом стояли зенитные установки, охранявшие небо.
Несмотря на предпринятые меры, полностью исключить разрушения не удавалось. Ведь массированные налёты продолжались, и один из них случился 6 ноября 1941 г. во время собрания, посвящённого годовщине революции. Собравшиеся в актовом зале сотрудники услышали звуки падающих бомб, но взрыва не последовало. Главный инженер Энергосбыта А. А. Принцев пошёл в свой кабинет, находившийся на первом этаже, но что-то загородило проход. Он сел и лучом фонарика осветил мешающий пройти предмет. Оказалось, что сидел он прямо на авиационной бомбе! Позвали сапёров. Пять человек стали выносить бомбу наружу, и от тепла их рук сработало взрывное устройство. От взрыва обрушились внутренние межэтажные перекрытия, но построенная в начале XVIII века фасадная стена толщиной 80 см устояла, только сильно выгнулась в сторону Марсова поля. Позже во время реставрации в целях сохранения авторской кладки на неё наложили 13 чугунных стяжек, и домкраты в несколько рывков вернули стену обратно. И она стоит до сих пор!
25 января 1942 г. стал чёрным днём в истории энергетики: в работе была лишь одна вспомогательная турбина с нагрузкой всего 3000 кВт на электростанции №1, расположенной на Обводном канале, 76. Энергию получали только Смольный, госпиталь и хлебозавод.
В марте 1942 г. состоялось техническое совещание, на котором было принято решение переделать котёл электростанции «Красный октябрь», построенной по плану ГОЭЛРО на правом берегу Невы, под сжигание фрезерного торфа, остававшегося на Ириновских разработках. Женщины Ленинграда на тележках и своих плечах носили до грузовиков корзины с «лепёшками» срезанного фрезой торфа. Пуск этого котла позволил запустить движение сначала грузовых, затем и пассажирских трамваев.
«… вдруг закричали: "Ребята, победа, ура, ура!" <…> Оказывается, зазвенел трамвайные звонок и прошёл трамвай, который всю зиму стоял на Большом проспекте. Если бы видели, сколько было радости!»
В. И. Павлова, «Блокадная книга»
«Выйдя на улицу, вижу, идут трамваи, чего-то радостно стало, будто поел».
«Пошел трамвай. Сколько было радости. Мы ходили смотреть, как он идет. Вера Пахомова, медсестра, хотела сесть на подножку, а сама ведь еле ходит! Милиционер ее с подножки снял — заревела и вот хнычет стоит. Милиционер взял ее в охапку и втиснул в вагон. Она просияла».
«В Ленинграде всенародная радость. Сегодня, впервые после долгого перерыва, по основным улицам пущен трамвай! Маршрут №7 идет с Васильевского острова к заводу «Большевик». Погода солнечная, люди, приехавшие из города, сияют, говорят, что не верится тому, что едешь в трамвае, что возродилась нормальная связь между районами города. У меня особенная радость на душе — ведь мы принадлежим к основным «виновникам» этого торжества! Пуск трамвая стал возможен после того, как нагрузка электростанции достигла 21-22 тыс. кВт (из 23-24 тыс. кВт, вырабатываемых всей энергосистемой)».
Параллельно шла работа по восстановлению Волховской ГЭС — единственной, не захваченной фашистами. Сделать это было не просто, ведь оборудование станции было эвакуировано, а сама она была подготовлена к взрыву на случай захвата. В феврале 1942 г. из Средней Азии прибыли эшелоны с эвакуированным оборудованием. Не всё, что вернулось, было в исправном состоянии, но уже в апреле первый агрегат Волхова был запущен.
Для доставки выработанного электричества в осаждённый город было необходимо реконструировать линию воздушной электропередачи напряжением 60 кВ, т. к. имевшимися на тот момент материалами восстановить линию 110 кВ и кабельное кольцо 35 кВ, было невозможно. Кроме того, через самую узкую часть Ладожского озера нужно было проложить 4 нитки подводного кабеля и резервную пятую. Но и сам кабель сначала нужно было собрать.
Работа началась в январе в полуразрушенных цехах завода «Севкабель». Женщины и дети к началу лета изготовили примерно 130 км «кабеля жизни» или «кабеля с денежкой». Дело в том, что в блокадном городе не осталось специальной кабельной бумаги. Поэтому на фабрике «Гознак» взяли подходящую по параметрам бумагу, использовавшуюся для печатания денег.
В чистом виде длина одной нитки составила 21,5 км. Нигде в мире не прокладывали подводный кабель такой протяжённости. Нужно было придумать, как его проложить.
Надо отметить, что в Ленинграде из-за его местоположения имелось более 400 подводных кабельных переходов, нуждавшихся в обслуживании. И ленинградская энергосистема была удивительна тем, что единственная в стране имела малый флот и водолазную команду.
При прокладывании подводного кабеля в мирное время, водолаз поднимал окончания фрагментов кабеля на поверхность. Муфтами соединяли отрезки кабеля, и он опускался вниз. При фашистских бомбёжках действовать таким образом было нельзя.
Курировать весь проект поручили главному инженеру Ленэнерго Сергею Васильевичу Усову, а конкретно за прокладку подводного кабеля отвечал главный инженер 35 кВ кабельного района Никодим Сергеевич Туманов. На работы отводилось 56 дней. И выход был найден! Более того, энергетики закончили работу на 11 дней раньше отведённого срока.
На «Красном Выборжце» смастерили шаблоны для изготовления 340 муфт. Рабочие «Балтийского завода» прямо на Ладоге в укромной бухте Морье построили 600-тонную металлическую баржу, на которой проходил предварительный монтаж всей длины кабельной вставки (более 40 барабанов). Истощённые женщины, весом не более 39-40 кг, либо руками, либо через плечи протягивали кабель, метр которого весил 58 кг.
Первую нитку прокладывали в ночь на 3 сентября. Буксир со скоростью 2-2,5 км/ч тащил баржу, с которой потихоньку стравливали кабель, чтобы он аккуратно ложился на дно…
23 сентября диспетчер Галина Фёдоровна Примакова записала в диспетчерском журнале: «Волховская ГЭС вошла в параллель с системой. Энергия Волхова пришла в город».
В дневниках остались более эмоциональные записи:
«23 сентября. В 10.40 по подводному кабелю включена Волховская станция!
Волховская ГЭС — первенец электрификации — сквозь блокаду дает Ленинграду свою энергию. Сберегает ежечасно, ежеминутно топливо. Топливо — это жизнь Ленинграда, это снаряды, мины, автоматы.
Просил направить меня на строительство этой трассы. Не отпустили. Страшно жалею. Хочется большого боевого дела».
Обслуживать подводную кабельную вставку – 5 ниток кабеля было тяжело, а при замерзании озера — практически невозможно. Поэтому, когда на Ладоге встал лёд, за 12 дней соорудили так называемую Ледовую линию напряжением 60 кВ протяжённостью около 30 км. Нижние части опор вмораживали в лёд, сверху навешивали провода. Это линия просуществовала 68 дней.
До конца 1943 г. Волховская ГЭС передала в Ленинград 25 000 000 кВт часов электроэнергии. Как писал в своих воспоминаниях С. В. Усов: «Это поставило электроэнергию города на твёрдую основу, позволило включить в сеть большую группу заводов, расширить трамвайное движение и даже дать свет в квартиры героических защитников — жителей Ленинграда 6-7 ноября 1942 г.». Каждая семья имела возможность в течение двух часов воспользоваться лампочкой 40 Вт. Тогда этот тусклый свет был светом жизни и надежды.
«Горит электричество, двое праздничных суток»
«Пишу при свете тусклого электричества, на сегодня и завтра должны дать до 24 часов. 7 числа — в те дома, где исправлена электропроводка»
«По городу кой-где дали ток».
«Горит свет, тепло».
«Я взволнован: свет в квартире
Вспыхнул и горит.
Нет тебя счастливей в мире,
Сердце говорит».Никифор Тихомиров, рабочий поэт
А уцелевшую часть «кабеля жизни» в 1945 г. подняли со дна озера, проложили под Невским проспектом, и он до сих пор работает.
Ксения Самарина
